ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СМС-ОСКОРБЛЕНИЯ
Здравствуйте! На днях получила СМС-сообщение с
оскорблениями и угрозами. Отправителя я быстро раскрыла — им
оказалась моя подчинённая, которая давно и долго мне завидует. СМС
содержит ложную информацию о моём муже, оскорбление меня как
человека. Неужели нет на неё управы? Подскажите, как можно наказать
таких СМС-хулиганов?
Лидия, г. Ленинск-Кузнецкий
Уголовным Кодексом РФ статьёй 130 предусмотрено оскорбление как вид преступлений против свободы, чести и достоинства личности.
Оскорбление выражается в действиях, содержащих отрицательную обобщённую оценку личности потерпевшего в неприличной форме и унижающих его честь и достоинство. Оскорбление направлено на то, чтобы вызвать у потерпевшего чувство обиды и унижения, оно противоречит общепризнанным правилам поведения людей в обществе. Оскорбление совершается путём активного поведения: устно, письменно, действием (пощёчина, срывание головного убора или одежды, плевок в лицо, непристойные жесты и т.п.).
Уголовное дело об оскорблении возбуждается только по заявлению потерпевшего, его законного предста-вителя, за исключением случаев, предусмотренных частью четвёртой настоящей статьи, и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым. Примирение допускается до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора (ст. 20 УПК).
Крайне редко наступает уголовная ответственность за оскорбление (ст. 130 УК РФ). В данном случае
в силу ст. 20 УПК РФ публичная форма обвинения вовсе не предусмотрена, как, впрочем, и наказание в виде лишения свободы. По нашему закону практически безнаказанно можно оскорблять участников судебного разбирательства (ч. 1 ст. 297 УК РФ), судью, заседателя или иное лицо, участвующее в осуществлении правосудия (ч. 2 ст. 297 УК РФ). Максимум, что грозит виновному, — два года исправительных работ. Ещё либеральнее законодатель относится к оскорблению представителя власти.
Как уголовно-правовое понятие, «оскорбление» в отечественной юриспруденции весьма далеко от совершенства. В подавляющем большинстве случаев оскорбление в России сводится к нецензурной брани, причём в общественном месте. Поэтому, в целях простоты, неотвратимости наказания и экономии процессуального времени, умудрённые житейским опытом начальники милиции хитроумные дела частного обвинения заменяют стремительным производством по правилам Кодекса РФ об административных правонарушениях, ведь нецензурная брань в общественном месте у нас это не что иное, как мелкое хулиганство (ст. 20.1 КоАП РФ). За пару бранных словечек в России крайне легко получить наказание в виде административного ареста. И наказанному спорить тут бесполезно: пока дело дойдёт до кассации (обжалование и опротестование в вышестоящий суд судебных решений и приговоров, не вступивших в законную силу) у федерального районного судьи, срок наказания закончится.
В связи с этим, когда на практике нецензурную брань пытаются квалифицировать как оскорбление, у судей справедливо возникает вопрос: а по каким критериям им следует разграничить в данном случае виды ответственности? По смыслу ст. 14 УК РФ, речь должна идти о степени общественной опасности содеянного. Однако, в сфере наших человеческих отношений базовые понятия тяжести преступления, особенно если это касается клеветы и оскорбления, настолько невыразительны даже на морально-этическом уровне, что отдать предпочтение какой-либо конкретной норме крайне трудно. Это дело частного обвинения, и потерпевший волен сам определять, какое нецензурное слово опасно для общества, а какое нет, что клевета, а что извращённая форма восхваления. Сам факт подачи жалобы пострадавшим теперь есть не что иное, как начало судебного разбирательства. При таких обстоятельствах поднять уровень судимости за «клевету» и «оскорбление» начальникам милиции и мировым судьям (ч. 1 ст. 129, ст. 130 УК РФ — их исключительная подсудность) проще простого.
Теперь вдумаемся в то, что получится, если подобная практика и на самом деле из административной
перекочует в уголовную: все «сударушки у подъездов» и «матерщинники» немедленно превратятся в ранее судимых, а мировые судьи увязнут в выяснении обстоятельств: когда, где, у кого и какое бранное слово «проскочило» в разговоре, произнёс его виновный по привычке «для связи слов в предложении» или действительно с целью оскорбления и что стоит за «перемыванием косточек у соседей».
По этим же причинам крайне редки и разбирательства об оскорблении, клевете и в порядке гражданского судопроизводства. Основной массив дел о диффамации (распространение порочащих сведений или опозорение в печати, известна уголовному законодательству как преступление, близкое к клевете, но отличающаяся достоверностью распространяемых сведений) составляют иски о защите чести, достоинства и деловой репутации к средствам массовой информации. Во-первых, в данном случае ложь или оскорбление материализованы в СМИ, во-вторых, в тех же органах можно добиваться опубликования опровержения или извинения. В-третьих, по закону с последних, а для многих истцов это тоже немаловажно, можно взыскать так называемый моральный вред.
Что касается Вашего случая, то привлечь к ответственности Вашу подчинённую не получится. Её действия не квалифицируются как деяние, за которое предусмотрено какое-либо наказание. С точки зрения моральных принципов, закон говорит лишь о публичном оскорблении, которого в Вашем случае не было.
КУКУШКИНА Ольга Михайловна
Лидия, г. Ленинск-Кузнецкий
Уголовным Кодексом РФ статьёй 130 предусмотрено оскорбление как вид преступлений против свободы, чести и достоинства личности.
Оскорбление выражается в действиях, содержащих отрицательную обобщённую оценку личности потерпевшего в неприличной форме и унижающих его честь и достоинство. Оскорбление направлено на то, чтобы вызвать у потерпевшего чувство обиды и унижения, оно противоречит общепризнанным правилам поведения людей в обществе. Оскорбление совершается путём активного поведения: устно, письменно, действием (пощёчина, срывание головного убора или одежды, плевок в лицо, непристойные жесты и т.п.).
Уголовное дело об оскорблении возбуждается только по заявлению потерпевшего, его законного предста-вителя, за исключением случаев, предусмотренных частью четвёртой настоящей статьи, и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым. Примирение допускается до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора (ст. 20 УПК).
Крайне редко наступает уголовная ответственность за оскорбление (ст. 130 УК РФ). В данном случае
в силу ст. 20 УПК РФ публичная форма обвинения вовсе не предусмотрена, как, впрочем, и наказание в виде лишения свободы. По нашему закону практически безнаказанно можно оскорблять участников судебного разбирательства (ч. 1 ст. 297 УК РФ), судью, заседателя или иное лицо, участвующее в осуществлении правосудия (ч. 2 ст. 297 УК РФ). Максимум, что грозит виновному, — два года исправительных работ. Ещё либеральнее законодатель относится к оскорблению представителя власти.
Как уголовно-правовое понятие, «оскорбление» в отечественной юриспруденции весьма далеко от совершенства. В подавляющем большинстве случаев оскорбление в России сводится к нецензурной брани, причём в общественном месте. Поэтому, в целях простоты, неотвратимости наказания и экономии процессуального времени, умудрённые житейским опытом начальники милиции хитроумные дела частного обвинения заменяют стремительным производством по правилам Кодекса РФ об административных правонарушениях, ведь нецензурная брань в общественном месте у нас это не что иное, как мелкое хулиганство (ст. 20.1 КоАП РФ). За пару бранных словечек в России крайне легко получить наказание в виде административного ареста. И наказанному спорить тут бесполезно: пока дело дойдёт до кассации (обжалование и опротестование в вышестоящий суд судебных решений и приговоров, не вступивших в законную силу) у федерального районного судьи, срок наказания закончится.
В связи с этим, когда на практике нецензурную брань пытаются квалифицировать как оскорбление, у судей справедливо возникает вопрос: а по каким критериям им следует разграничить в данном случае виды ответственности? По смыслу ст. 14 УК РФ, речь должна идти о степени общественной опасности содеянного. Однако, в сфере наших человеческих отношений базовые понятия тяжести преступления, особенно если это касается клеветы и оскорбления, настолько невыразительны даже на морально-этическом уровне, что отдать предпочтение какой-либо конкретной норме крайне трудно. Это дело частного обвинения, и потерпевший волен сам определять, какое нецензурное слово опасно для общества, а какое нет, что клевета, а что извращённая форма восхваления. Сам факт подачи жалобы пострадавшим теперь есть не что иное, как начало судебного разбирательства. При таких обстоятельствах поднять уровень судимости за «клевету» и «оскорбление» начальникам милиции и мировым судьям (ч. 1 ст. 129, ст. 130 УК РФ — их исключительная подсудность) проще простого.
Теперь вдумаемся в то, что получится, если подобная практика и на самом деле из административной
перекочует в уголовную: все «сударушки у подъездов» и «матерщинники» немедленно превратятся в ранее судимых, а мировые судьи увязнут в выяснении обстоятельств: когда, где, у кого и какое бранное слово «проскочило» в разговоре, произнёс его виновный по привычке «для связи слов в предложении» или действительно с целью оскорбления и что стоит за «перемыванием косточек у соседей».
По этим же причинам крайне редки и разбирательства об оскорблении, клевете и в порядке гражданского судопроизводства. Основной массив дел о диффамации (распространение порочащих сведений или опозорение в печати, известна уголовному законодательству как преступление, близкое к клевете, но отличающаяся достоверностью распространяемых сведений) составляют иски о защите чести, достоинства и деловой репутации к средствам массовой информации. Во-первых, в данном случае ложь или оскорбление материализованы в СМИ, во-вторых, в тех же органах можно добиваться опубликования опровержения или извинения. В-третьих, по закону с последних, а для многих истцов это тоже немаловажно, можно взыскать так называемый моральный вред.
Что касается Вашего случая, то привлечь к ответственности Вашу подчинённую не получится. Её действия не квалифицируются как деяние, за которое предусмотрено какое-либо наказание. С точки зрения моральных принципов, закон говорит лишь о публичном оскорблении, которого в Вашем случае не было.
КУКУШКИНА Ольга Михайловна
